Зелье

~Зелье~ Вязкий туман полотном стелется по Пепелищу, затекая в неприметные щели между покорёженными стволами и топя глубокие впадины низин молочно-белым морем. Беспросветная мгла отдыхает на ветках, томно ухмыляясь; крошечная точка убывающей луны в неотличимом от земли небе не способна ее разогнать. Обычно Пепелище погружено в неестественную, замогильную тишину, ибо никто не смеет будить веками спящих здесь демонов. Теперь, однако, обстановка иная: шелестит скудная трава, задетая мимолетным касанием, тревожно кричит в чаще филин, на свою беду залетевший в эти гиблые места. Он уже напуган, но еще не знает, что сегодня ему не только не повезет в охоте - добычи тут не сыскать - но и он сам обречен стать чьим-то ужином. Шорох травы повторяется, но уже ближе и настойчивее. Огонек свечи, внезапно вынырнувший из темноты, обжигает здешнюю мглу, и та отступает, обиженно шипя. Подрагивая на едва заметном ветру, островок света трепещет, а за ним ровной колонной, шаг в шаг, ступают фигуры в балахонах, чьи головы венчают рогатые черепа, масками закрывающие лица. -Ну и темень, хоть глаза выколи, - разрезает вековую тишь звонкий девичий голос, но его тут же обрывают недовольные шиканья. -Умолкни. Процессия двигается дальше. Ветхая хижина, поросшая мхом и пятнами ржавого лишайника - конечное пристанище идущих. Наконец, протяжно скулит и резко замолкает рассохшаяся дверь, возвращая Пепелищу его блаженный мертвый покой. -Всадники близко, - голос седовласой старухи сух и бесцветен, но слова, произносимые им, вселяют в сердца животный ужас и страх. Тишина в хижине на мгновение становится не хуже, чем за стенами; густая, хоть ножом режь. - Сестры, - продолжается негромкая речь, - Мы собрались здесь, чтобы избавить себя и своих близких от надвигающейся кары. Пусть каждая принесет клятву, и сделает все, что в ее силах. Стоящие по углам фигуры снимают маски. - Я клянусь, что стану щитом, оберегающим от напасти. Искореним врага! - начинает невысокая женщина с темными кудрями, обрамляющими решительное лицо. -Клянусь! Пусть поплатятся всадники поганые, - с готовностью подтверждает голос, как две капли воды похожий на первый. -Клянусь, - нерешительно звучит и девичья клятва. Когда все обеты даны, старуха торжественно подходит к черному котлу. Он выглядит огромным и глубоким, как котлован, а по щелчку пальцев на дне его начинает кипеть неведомое нечто. -Приступим. Старуха подходит к котлу первая, и привычным движением кидает в него россыпь склизких крупинок. Лягушачья икра, тут же узнают ингредиент зеленые глаза, смотрящие слева. Жаль, конечно; нерожденные головастики погибли, не увидев родного болота. Но на какие только жертвы не пойдешь ради пользы дела. Следующими в кипящее варево летят желтые соцветия зверобоя и июльская полынь, отдающая свою горечь и терпкость сгустившемуся над котлом облаку пара. Завершающий и самый главный компонент лежит в хрупких юных ладонях – зубы искромётки. Такой редкий ингредиент на дороге не валяется, его попробуй догони. Той, что добыла его, впору гордиться трофеем. Наконец, и этот элемент исчезает в пасти котла. Марево зелья, меняя цвет от алого до малахитового, чудовищно бурлит, бушуя совсем как река, вышедшая из берегов. Творящие чары засматриваются на это зрелище. Колдовство удалось; вот-вот, и противник будет повержен. -Веди его, - властно велит старуха, и самая младшая, путаясь в балахоне, исчезает за скрипучей дверью. На лицах оставшихся читается угрюмая сосредоточенность, а напряженные позы выдают полную боевую готовность. Вдруг с улицы раздается крик, за которым следуют явные звуки борьбы. На пару минут все стихает. Доски, вынужденные быть дверью, возмущённо визжат, когда их чуть не вышибают ударом ноги. -Царапается, зараза! – волосы девушки взлохмачены, зеленые глаза горят яростью. -Прекрати, Мурзик! От окрика старухи иссиня-черный котенок ненадолго перестает брыкаться, нехотя позволяя завернуть себя в полотенце. -Да какие же это всадники, - присвистнув вопрошает младшая, теребя и так взъерошенную шерсть, – Это кони! -Хвощевых вшей так просто не подцепишь, да еще и таких огромных. Небось нахватался, когда суеверных пугал. -Довольно болтать, - вмешивается седовласая, - Давайте его сюда. *** -Ну и воняет же это снадобье, все волосы пропахли! - Зато джинсы не испачкали, - смеется в ответ сестра, стягивая через голову мешковатый балахон. Последней из дачного сарая, вслед за мамой и тетей, выходит Надя, прижимая к груди испуганного, но чистого Мурзика. -Работает же бабушкино зелье!